закачать в формате Word (10k)

Речь товарища Луначарского в предбаннике приёмной вождя.

Сказка

Жила была в одной не окультуренной деревушке девочка. Социального происхождения была неопределенного, имея при одной матери отцов штук - пять. Все её родители умерли от сыпного тифа. Воспитала её тётка из Архангельска. Нищета они были ну, просто труба, но учиться зараза хотела до поросячьего визга. Уж и метелила её любимая тетя, чем, не попадя лишь бы дурь эту из её нечесаной башки выбить. А та всё за своё: “ поступлю в Академию госслужбы, работать в райком пойду, и всю жизнь на спецпайке, горба не сломав, иметь народные массы и строить коммунизм.” Со шкалика политуры зверела до безумия рвалась в приёмную комиссию в неурочное время грудями, простите, продавила двери реквизированного под академию особняка графа Орлова. А ребёнок же ещё ! Тупая как швабра. Тут соседка с оказией подвернулась. Ты, говорит, пролезь на первой в школу рабочей молодежи. Там потыркаешься, ума наберешь, а там и выше при, да прибери буфера свои, пугают они ответственных работников. Наведи марафет и в баню сходи. Помылась она, плесень выскребла, и в школу. Тетка, делать не чего, азбуку ей купила, портфель и пинками выгнала прочь навсегда. Вот тут-то и открылася в ней великая сила. Прочла всего Маркса Энгельса и прочую дрянь, от которой нашего Ильича прет. У неё уже и волосняк полез, как у Вождя. А та все сидит, кропает, конспекты рисует. Ну, днем-то, конечно, на Путиловском лопатит, жрать надо, а продпаёк сами знаете какой. Не хватает ей, бедненькой, нужду тяжелую во всем терпит. Вот однажды, после смены, приплелась она в барак, баланды со скипидаром наелась и за книжки-то забралась. И вдруг, откуда не возьмись, возникает перед ней Нечто Пролетарское. Перегаром пышет, опорками пол скребет, волнуется безмерно. Повалило Оно её под нары, задрожало всем телом, да и говорит: “ Не время учиться Товарищ девочка. Война!”. Подхватило её огненным смерчем и унесло на Перекоп. Ой, там не сладкая доля ей выпала! Грязища, вши, холера, триппер. В окопах холод страшный, мокро. Мерзкие твари по ляжкам ползают, порой крыса укусит. Но баба терпит, Маркса читает, растет. Пришла ей в это время масть великая, в партию в нашу родную принялась и от того заматерела и оборзилась еще круче. Расстрельный батальон её доверили. И назвала её молва Красной шашечкой. Смерть, товарищи, была гнилой отрыжкой капитализма по сравнению с этой бабой. Погуляла она по Крыму как Гидра египетская. У товарища Дзержинского, в спальне, на портрете Малюты Скуратова, аж слёзы выступили, сам видал. Всё ЦК видело, Троцкий, после этого в Америку рванул. Факт.

Ну и вот. Скачет она как-то по степи, жертву ищет, контру затаенную. А тут у неё на пути кордон иноземный. Мужики серьёзные, деловые, много наших, но все чистые, сытые и по жизни злые. Командир у них принц настоящий. Молодой такой, красивый, усы в кокаине. И, представляете товарищи, влюбилась она в него без памяти. Отряды-то побратались и на разбойный промысел по всей стране понеслись. А голубки наши на последний пароход успели, через Константинополь, Грецию и что там ещё, первым классом до Ливерпуля, и домой под одеяло. Вот так голожепая дура стала принцессой, доказав ложность учений Маркса и подстилки его Энгельса. Живет она там в капитализме и хорошо ей, а я , товарищи, пошел вождю ногти стричь, пока оттаял.

15.01. 1923 г. ( со слов очевидцев).