закачать целиком в формате Word (80k)

ГЛАВА 2. ПРИСТАНИЩЕ.

Вырвавшись на свободу хомяки Эллионора и Александр очутились в огромном, шумящем, благоухающем мире. На около космической скорости преодолев институтский двор и парк они вырвались на оперативный простор, перешли на световую и приготовились к переходу в гиперпространство, но здоровье основательно подорванное в клинике включило тормоза. Скрипя обгорелыми пятками животные, гася скорость, стали заходить по параболе к лесному озеру. В это же время сейсмологическая станция в Хьюстоне засекла возмущение земной коры, о чем немедленно было доложено в Пентагон. На экстренном совещании совета безопасности было принято решение послать в район разведывательную группу из подразделения морских котиков. Пятеро хорошо вооруженных и подготовленных диверсантов были тут же выброшены за борт патрульного катера в районе Аляски с заданием проникнуть в центр страны и выяснить причину катаклизма. Измазав рожи акварельной краской они выбрались на берег и поползли короткими перебежками в сторону большой земли.

Окончательно погасив скорость хомяки пересекли поле клевера и вышли на проселок.

Взявшись за руки они медленно побрели в сторону леса. В высокой траве пели разные насекомые, цветы пьянили своим ароматом, над лесом огромной красной балдой висело закатное солнце. Привыкшие за долгое время к режиму животные скоро ощутили сильное подсасывание в области живота и щек Лица их заметно осунулись и глаза приобрели озабоченное выражение. Самостоятельно добывать пищу они уже разучились, поэтому тупо и беспокойно озирались по сторонам в поисках миски с кормом и поилки с водой. В небе неприятно темнело, становилось холодно и страшно. Эллионора уже не скрывала богатой палитры женских эмоций, и тихий сдержанный мат сотрясал окрестности. Перепуганные светлячки тысячами гасли не приходя в сознание. Она отчетливо вспоминала теплую подстилку клетки, вечерние сериалы и заначку медицинского спирта

в куче залежалого помета. Она вспоминала этих добрых отзывчивых людей, по-своему интересного Бедуина и все то домашнее что успела наскрести своими женскими лапками.

Александр слушал это со сдержанным достоинством и плохо скрываемым раздражением.

Что может понимать глупая женщина в настоящей свободе! Когда можно набрать полные щеки свежего ветра и дышать ароматами воли, когда можно идти, вот так, по темной дороге неизвестно куда, растаптывая в пыль невзгоды и опасности. А жрать хотелось все сильнее. Александр робко предложил спутнице совокупиться, для разнообразия, что бы заглушить чувство голода и дискомфорта. Взгляд Эллионоры был красноречивее любого ответа. В друг, от куда ни возьмись, донесся запах окурка. Хомяки жадно втянули влажными от волнения носами воздух и, неторопливым галопом, понеслись вперед.

Огромный, черный, ночной лес стремительно вырастал перед ними на фоне звездного неба. Во мраке не возможно было различить отдельные деревья и кусты, лишь верхняя кромка этого громадного существа щупальцами ветвей тянулась к млечному пути. По мере приближения стали меняться и звуки. В перелив цикад стали вплетаться знакомые до боли человеческие голоса. В скоре они заполнили собой все пространство и охватили хомяков со всех сторон. Туристический лагерь жил началом ночи. Над костром висели на смерть прокопченные котелки, из которых без устали валил пар. Свет огня выхватывал из мрака натянутый над столом тент и неестественно красные лица людей в грязной одежде. Сам стол являл собой какую-то условную грань между чернозем, перемешанным с бычками, и дикой невиданной сервировкой. Миски салата запорошенного пеплом, громоздились вокруг котла пахнущего макаронами, тушенкой и пожаром. Железные ложки, казалось, были вырваны из желудка вместе с фрагментами плохо пережеванной пищи. Кружки, страшно грязные с наружи источали из себя неповторимую смесь странного пойла. Пространство в радиусе нескольких метров было усеяно пластиковой и стеклянной посудой с остатками загадочных жидкостей. Все это великолепие было уставлено горящими свечами, которые причудливой игрой света и тени дополняли картине Гоморры больше Содома. Около десяти человек страшного вида сидели вокруг стола в различных, порою неестественных позах. Жевали, плевали, курили, пили, матерились, пели, беседовали, молчали одновременно. Возраст и пол был неопределим. Нужду справляли, пошатываясь, отходя на границу света и тьмы все примерно одинаково. Ахеренной романтики добавляла гитара. Она надсадно гремела всеми шестью струнами без разбора с большим трудом пробиваясь сквозь нестройный рев голосов. Палатки испуганно стояли поодаль и ждали, что будет дальше. Рядом с ними, как сбитые монгольфьеры валялись громадные рюкзаки. Некоторые люди жадно целовались друг с другом, определяя половую принадлежность по только им известным признакам. С точки зрения хомяка типаж был представлен однообразный: высокие, черные армейские ботинки, уходящие вверх пятнистые штаны, где-то в вышине воняющие костром свитер и куртка, и совсем в небе голова в вязаной шапке типа “ Condom”.

Эллионора и Александр пришли от всего этого в неописуемый восторг и сладкую эйфорию. Тискаясь и обнимаясь они влезли на половину буханки черного хлеба и жадно сожрали её до самой земли. Запихивая за щеки обеими руками шкурки от сала, крошки печенья, обрывки целлофановых пакетов звери праздновали День благодарения. Эллионора в порыве радости упала спиной на картофельные очистки, закатила глаза и развела руки. Александр, чуть пригубив из лужи возле бутылки, поднял добрый бычок прикурил его от костра, и замер в позе хозяина жизни манерно пуская дым ноздрями.

- Добытчик мой, самец, зверь. Ты мне кажешься сейчас саблезубым норным медведем огненно-рыжей масти. Возьми меня здесь, на очистках, прямо сейчас! Мучай меня снимай с меня медленно шубку и впивайся в мою теплую плоть. Я вся твоя, давай скорей иди ко мне!

Хмель и гордость ударили Александра между ушей и он понесся, обгоняя собственные щеки в объятия верной Эллионоры.

Дойдя до конца животные тяжело дыша распались. Александр, потянувшись всем телом, небрежно метнул в темноту завязанное узлом изделие № 2. Остатка сил хватило только на то, чтобы отползти в заросли лопухов и заснуть праведным сном.